Творчество Чехова на примере нескольких рассказов

Вернуться к списку рефератов

Художественная литература обладает неоценимым качеством: она заражает нас высокой духовностью, очищает душу, заставляет задуматься над жизнью. Великие русские писатели учат нас отделять добро от зла, подлинно прекрасное от внешней красивости, искренность от фальши и т. д. Романы Тургенева, Толстого Достоевского, поэзия Пушкина, Лермонтова, Некрасова, драматургия Островского, рассказы, повести и пьесы Чехова служат воспитанию наших чувств в самом высоком смысле. Одним словом: классики учат нас жить.
Мишенью молодого Чехова, юмориста и сатирика, было нравственное уродство, проникшее во все слои общества. В каких только формах не встречается в его рассказах эта потеря человеческого в человеке. Чинопочитание и подхалимство, самоунижение и попирание чужого достоинства, корыстолюбие, взяточничество и т.д. Всего не перечесть.
Противоположностям в душе чеховских героев большей частью нет мирного сосуществования. Если человек подчиняется силе обстоятельств, и в нем постепенно гаснет способность сопротивлению, то он в конце концов теряет все истинно человеческое, что было ему свойственно. Это омертвение человеческой души — самое страшное возмездие, которое воздает жизнь за приспособленчество.
Чеховские рассказы 90-х годов поражают емкостью содержания, масштабами художественных обобщений. Высочайшего совершенства достигает мастерство писателя, умеющего воссоздать в малой литературной форме крупные явления жизни, сложные человеческие характеры и отношения. В 90-е годы особенно четко определилась одна из важнейших тем всего творчества Чехова — обличение пошлости, обывательщины, духовного мещанства.
В этот период Чехова появляются рассказы, объединенные в небольшие циклы. Такова маленькая трилогия, написанная в 1898 году: «Человек в футляре», «Крыжовник» и «О любви».
С большой силой враждебность существующего порядка человеку показана в рассказе «Человек в футляре».
За фигурой Беликова мы видим беликовщину - типичное явление общественной жизни России 80-90-х годов ХIХ века. Имя Беликова стало нарицательным, как имена Хлестакова, Чичикова, Манилова, Иудушки Головлева.
Порождение эпохи реакции 80-х годов, Беликов прежде всего сам пребывает в постоянном страхе: «как бы чего не вышло». Детали в поведении героя, отмеченные художником в момент, когда тот покидает дом и выходит на улицу, от которой ждет одних козней, сразу врезаются в нашу память как первое и очень сильное впечатление от футлярного человека.
Казалось бы, такой человек, как Беликов, страшась улицы, у себя дома должен чувствовать себя вне опасности. Но Беликову и дома не лучше, чем на улице. Здесь в его распоряжении не менее изощрённый подбор предметов охранительного назначения. Как бы не повредились вещи — и на всякий случай часы, перочинный ножик Беликов держит в чехле. Итак, весь смысл жизни Беликова — в энергичной защите от внешнего мира, от реальной жизни.
Беликов испытывал страх не только перед реальным бытом, еще страшнее для него было любое проявление живой мысли, поэтому ему были по душе всякие официальные циркуляры (их надо было выполнять, не думая и не рассуждая). Особенно они были ему милы, если в них содержались запрещения.
Однако Беликов изменился под влиянием тусклого, робкого огонька — подобия любовного чувства вспыхнувшего в его душе при встрече с хохотушкой Варенькой. Но это изменение было внешним: «...решение жениться подействовало на него как-то болезненно, он похудел, побледнел и, казалось, еще глубже ушел в свой футляр». С нового «как бы чего не вышло» началась самая первая мысль Беликова о женитьбе на Вареньке, этим футлярным соображением в конце концов было раздавлено подобие влюбленности в его душе. В первый и последний раз для героя это опасение оказалось не напрасным: желание женитьбы обернулось для него смертью.
Эта смерть — расплата за ложное, мертвенное мировоззрение, потому что в ней нет ничего трагического. Не даром лицо Беликова в гробу «было кроткое, приятное, даже веселое, точно он был рад, что наконец его положили в футляр, из которого он уже никогда не выйдет»; недаром в первую минуту после похорон все, знавшие его, вздохнули с облегчением. Но смерть Беликова не могла избавить город от беликовщины. Жизнь и после его похорон осталась такой же, как и была, - «не запрещенная циркулярно, но и не разрешенная вполне».
В рассказе «Крыжовник» — новая разновидность уже знакомой нам драмы. Незначительный чиновник казенной палаты, Николай Иванович Чимша-Гималайский, детство которого прошло в маленьком имении, томился в канцелярии и все мечтал опять попасть в деревню. Тоска по деревне понемногу превратилась в навязчивую идею — купить «усадебку» с крыжовником. На осуществление этой цели была истрачена молодость, ей в жертву была принесена жизнь супруги, на которой Николай Иваныч женился из-за денег для покупки усадьбы (на любовь он уже был неспособен, ведь в нем заглохли все чувства, кроме одного — желания стать землевладельцем). И вот результат— это уже «не прежний робкий бедняга-чиновник, а настоящий помещик, барин». Он изменился внешне — «постарел, располнел, обрюзг». Изменился и внутренне — стал неуживчив, высокомерен и говорил важно, точно министр.
Душевое очерствение Николая Иваныча тем разительнее, что от природы это был добрый, мягкий человек и поначалу его тоска о деревне могла даже показаться поэтической и вызвать сочувствие: сидя годами в казенной палате, он рвался на волю, на свежий воздух, грезил деревенской тишиной...
Мера душевного оскудения человека определяется, в частности, его отношением к прошлому. Николай Иваныч, поселившись в усадьбе, забывает, что его отец был солдат, а дед — крестьянин, и хвастает дворянством: «мы, дворяне», «я как дворянин».
И этот вариант «футлярного» существования не только смешон, но и страшен. Страшно превращение человека в животное. Еще страшнее его стремление подчинить себе окружающих. Ведь Николай Иваныч вообразил себя благодетелем мужиков: лечит их от всех болезней касторкой и содой, в день своих именин ставит им полведра водки, и пьяные кричат «ура», кланяясь барину в ноги. Николай Иваныч говорит с искренним убеждением: «Меня народ любит. Стоит мне только пальцем шевельнуть, и для меня народ сделает все, что я захочу».
О разбитом счастье, о том, как погибла «тихая, грустная любовь» да и вся жизнь милого, интеллигентного человека, говорит Чехов в рассказе «О любви». Герой этого рассказа - помещик Алехин, человек неплохой и неглупый - опустился, погряз в мелких хозяйственных хлопотах.
Герой обвиняет себя в нерешительности, и его рассказ вроде бы подтверждает его самообвинение. Алехин доказывает: он сомневался, колебался, размышлял, когда нужно было действовать, и вот результат – нежное, глубокое чувство погибло, любящие сердца навсегда потеряны друг для друга. Повествование героя делает ощутимой необходимость действия.
Полюбив замужнюю женщину, убедившись, что и она его любит, Алехин спрашивает себя: «Куда бы я мог увести её?.. Ведь из одной будничной обстановки пришлось бы увлечь её в такую же, или ещё более будничную… Что было бы с ней в случае моей болезни, смерти, или, просто, если бы мы разлюбили друг друга?»
Герой типа Алехина испытывает разлад: он внутренне противиться тому, что мог бы, что даже намеревается сделать, то есть поступить просто и решительно. Слабый, робкий нерешительный, он не делал ничего дурного, всегда - и в своем имении, и в делах любви - неизменно поступал как добропорядочный человек твердо стоявший на позиции общепринятой морали. И вновь следование общепринятому представлению о добропорядочности ведет человека, незаметно для него самого, к падению, катастрофически обедняет, опустошает его жизнь.
Футлярность как свойство человеческого характера, таким образом, выходит далеко за пределы поведения личности в быту оно отражает целое мировоззрение, весьма опасное для общества томившегося под гнетом полицейско-бюрократического режима.
Данная трилогия призывает к активному вмешательству в жизнь. К маленькой трилогии примыкают и другие рассказы Чехова, созданные в 1898-1899 годах. Основная их направленность- протест против «футлярной жизни».
А вот другой герой Чехова, пришедший к сходным жизненным итогам: богатству и душевной черствости. Он тоже забывает прошлое — и уже не только свою родословную, но и собственные сердечные переживания. Это доктор Дмитрий Ионыч Старцев.
Рассказ «Ионыч» - это история о том, как неплохой человек с добрыми задатками превращается в тупого, жадного и равнодушного обывателя.
На превращении этого по началу энергичного молодого человека, полного неясных, но светлых надежд, в неповоротливого и озлобленного брюзгу Чехов останавливается очень подробно, вникая в изменения, которые постепенно происходят в образе жизни и в образе мыслей героя. К концу рассказа Старцев не только разбогател и забыл годы своего бедного существования. Из его сознания начисто исчезло и более существенное обстоятельство — то, что он в молодые годы любил дочь Туркиных Екатерину Ивановну. Тогда он мучился и ревновал ее со всем безрассудством и горячностью молодости к людям, которые отнимали у него драгоценные минуты общения с нею, и даже к роялю на котором она подолгу играла, вместо того чтобы быть с ним... Это было время, когда Старцеву были доступны простые человеческие чувства: и радость, и страдание.
Теперь же упоминание фамилии Туркиных у Ионыча вызывает только одну ассоциацию — связанную с игрой Екатерины Ивановны: «Это вы про каких Туркиных? Это про тех, что дочка играет на фортопьянах?»— вот все, что осталось у Ионыча от любви, которая когда-то причиняла ему столько радости и боли. С удовольствием вытаскивающий вечерами из карманов бумажные деньги, добытые практикой, весь поглощенный заботами о покупке домов, быстро ставший владельцем имения,— как непохож этот разжиревший и уже старый душой Ионыч на еще не устроенного в жизни молодого Старцева! Подобно тому как изменился голос его — он стал тонким и резким «оттого, что горло заплыло жиром»,— изменилась и его душа, словно она тоже заплыла жиром.
Бездуховность, на которую добровольно обрек себя Ионыч, исключила его из числа живых людей, лишила его способности думать и чувствовать.
Такие герои Чехова, как Ионыч, добровольно обрекли себя на неинтересное, животное существование. Они тупеют, утрачивая то человеческое, чем их наделила природа. Но сами они обычно довольны собой и не испытывают угрызений совести: просто не замечают, что лишились главного — живой души. Всей логикой рассказа Чехов убеждает нас: ужасна мещанская среда, но человек достоин имени человека лишь в том случае, если он борется против ее влияния, если он противопоставляет ей свое человеческое «я». Благородная цель в жизни, любимая работа не стала основой существования Старцева. Стремление к сытости и покою оказалось сильнее. В этом причина его нравственного падения.
Истинный облик героя рассказа раскрывается в его любви. Как ни была эта любовь бедна, неглубока, она одна только удерживала Старцева от духовной деградации. Постепенно он опускается все ниже и ниже.
Прежде обыватели чувствовали в Старцеве что-то чужое и звали его за спиной «поляк надутый». Теперь же его по-родственному зовут «Ионыч». Жалуясь на окружающую среду, он мирится с нею. Его интересы становятся такими же, как и интересы других обывателей: он охотно играет по вечерам в карты, а, придя домой, с удовольствием считает деньги, полученные от больных. За четыре года Старцев растерял все, что отличало его от обывателей города С.
Наиболее грустное, даже неприятное впечатление производит нравственное падение человека, если оно совершается на фоне его личного благополучия и полного довольства собой.
А.П.Чехов написал историю новой формы тяжкой социальной болезни, которую давно изучала русская литература,— духовной деградации, ренегатства. В рассказе «Ионыч» словно звучит призыв Чехова не поддаваться губительному влиянию уродливой среды, вырабатывать в себе силу сопротивления обстоятельствам, не предавать светлых идеалов молодости, не предавать любви, беречь в себе человека.
В основе рассказа «Попрыгунья» — мысль об общественной ценности человека, о величии подлинном и мнимом. Писатель раскрывает красоту человека, призывает верить в него. Он нарисовал об- раз взбалмошной женщины, неразборчивой в своих увлечениях. Дилетантское увлечение искусством, флирт с художниками — вот содержание ее жизни. Причем она неспособна разбираться в людях. Ее кумир, художник Рябовский, в сущности бездарен. Он обрисован сатирически. Искусственны и театральны его речь, жесты, отношение к людям. А действительно талантливого человека — своего мужа, Дымова — Ольга Ивановна просмотрела. Лишь после смерти Дымова она поняла, что это был за человек. Чехов с большой симпатией описывает подлинного труженика науки, талантливого ученого Дымова. Рассказ сначала назывался «Великий человек».
Важно отметить, что Чехов отстаивает в «Попрыгунье» и другую мысль: не следует искать героя необыкновенного, нужно видеть красоту в простом, обыкновенном человеке. Ольга Ивановна, просмотревшая в Дымове человека, хотела бы вернуть мужа к жизни. Но идеалы ее остались неизменны: «Она хотела объяснить ему... что он редкий, необыкновенный, великий человек и что она будет всю жизнь благоговеть перед ним, молиться и испытывать священный страх...». Этими словами Ольги Ивановны писатель показывает, что она осталась прежней «попрыгуньей», стремящейся к «великим», необыкновенным людям. Не случайно Чехов передает мысли героини, смотрящей на друга умершего мужа, Коростелева: «Неужели не скучно быть простым, ничем не замечательным, неизвестным человеком, да еще с таким помятым лицом и с дурными манерами?»
Смерть Дымова потрясает, она вызывает непереносимую горечь, ненависть к миру, где процветает пошлость, и гибнет подлинно великое.
В повести «Степь», опубликованной в мартовской книжке журнала «Северный вестник» за 1888 год, воплотились детские и юношеские впечатления Чехова от приазовской степи, обновленные поездкой в родные места весной 1887 года. «Степь» — первое произведение, в котором наиболее полно отразились мысли Чехова о мощи и силе русского народа, его прекрасном будущем, о красоте родной природы. Чехов показывает нищую, неблагоустроенную Россию, в которой таланты людей растрачиваются напрасно. Суровая жизнь губит богатырские силы. Раскрытие контраста — богатых сил и горькой нищеты — и составляет основу произведения.
Степная дорога становится местом столкновения «маленького человека», стремящегося к правде, с суровой жизнью, препятствующей этим стремлениям.
В поездке по широкой степной дороге горожанин Егорушка любуется красотой степи, видит ее в разные моменты дня и ночи. Впечатлительный мальчик замечает, как в знойный полдень наступает тишина и застывший воздух не шелохнет травы; ему слышна музыка степи: плач чибисов, монотонные песни сверчков, кузнечиков, медведок и скрипачей. Из всех спутников только Егорушка слышит эти звуки, песни. Только он наслаждается красотой. Главное в «Степи» — красота. Ее писатель видит во всех деталях природы, в Егорушке, в молодой женщине Драницкой, в Дымове, казавшемся мальчику необыкновенно сильным и красивым.
Пронизав всю повесть задушевным лиризмом, писатель соединил в картинах природы мажорные, жизнеутверждающие тона с грустными и скорбными нотами. Прелесть необъятной и чудесной степи (а в ней Чехов воплощает духовное богатство и силу родины) недоступна и непонятна ее хозяевам, таким, как купец-воротила Варламов. Однако Чехов убежден, что наступит время пробуждения степи. Ее безграничные силы и стихии ожидают своего певца.
Особое место в системе образов-персонажей занимают фигуры богача Варламова и батрака Соломона. В описании Варламова внимание обращается на «деловую сухость», «деловой фанатизм» его
лица. Этот степной хищник кружил по степи, чтобы нажиться, обогатиться. Поэтому во всем его поведении, даже в манере держать нагайку «чувствовалось сознание силы и привычной власти над степью». И все окружающие поклонялись богачу. Лишь Соломон, чуждый материальным интересам, относится к Варламову с презрением.
В контрастном сопоставлении Варламова и Соломона — большой нравственный смысл. Ослепленный страстью к обогащению, Варламов равнодушен к поэзии степи, не замечает ее красот. Маленьким и жалким выглядит он на ее фоне. А Соломон, понимающий, что не в деньгах смысл счастья,— «больше похож на человека».
Детские впечатления, освежённые поездкой в родные места летом 1887 года, помогли А.П.Чехову передать чистоту и свежесть детского восприятия мира. Художник открыл новые черты поэтической красоты русской природы в её бескрайних степях, в её неоглядной шири и мощи. Лишённая ярких красок, однообразная, истомлённая июльской жарой степь выступила как воплощение родины. Чехов открывает читателю заложенную в русской природе скромную прелесть и духовное богатство русского народа, многообразие сложных характеров, и одновременно бедность народа, нищету крестьянства, огромную тоску народа по счастью, по красоте.
В рассказах Чехова воплощена светлая мечта о здоровом, осмысленном существовании, о духовной красоте человека, о труде как основе справедливой и честной жизни. «Если только вдуматься во все то, что Вы пишете,— говорила Чехову одна из его читательниц,— то можно или с ума сойти, или сделаться честнейшим человеком; другого исхода нет».
Пафос творчества Чехова – в осуждении пошлости и мещанства. Однако для него характерно стремление увидеть в жизни ростки нового, попытки создать и образ положительного героя. Писатель убежденно верил в наступление лучшего будущего. «Я далек от того, - писал он в 1899 году, - чтобы восторгаться современностью, но ведь надо быть объективным… Если теперь нехорошо, если настоящее несимпатично, то прошлое было просто гадко».
Художественные открытия Чехова — мастера рассказа — поржали его современников. Толстой говорил, что у Чехова «развилась необыкновенная техника реализма; у Чехова все правдиво до иллюзии... Какой превосходный язык... Это просто перл. Как тонко схвачена и выведена вся природа женской любви! И какой язык. Никто из нас: ни Достоевский, ни Тургенев, ни Гончаров, ни я не могли бы так писать».